Несколько сумбурных историй из будней одного цеха.

С благодарностью моему наставнику Созановичу Марату     Антоновичу. Его науку я усвоил на всю жизнь. И это сделало мою жизнь интересней и насыщенней, чем могло случиться, если бы не Марат Антонович.

После неудачной попытки стать студентом, я решил учиться на токаря. Мой папа, сколько я его помнил, работал токарем.

Но папа отсоветовал. Мол, целый день на ногах, масло горит. Запахи. Какие запахи? Я в детстве любил привычные для меня запахи масла и бензина.

Словом, папа пристроил меня учеником слесаря-механика в Экспериментальный ''Опытный'' цех, который занимался изготовление новых моделей телевизоров ''Горизонт'' и переносных радиоприёмников ''Океан''. Уговорил своего знакомого, Созановича Марата Антоновича, взять меня учеником. Тот учеников давно уже не брал. Разница в заработной плате десять рублей в месяц, а хлопот  - ''полон рот''. Но папа Марата уломал.

Они были знакомы много лет и Марат Антонович уступил папиным просьбам. Вместе со мной в цеху работало ещё несколько моих ''блатных'' сверстников. Тоже детей работников завода. Какое-то время моя жизнь, по сравнению с ихними, казалась адом. Они могли уйти на часовой перекур – никому и дела до них нет. Ученики. Какой с них спрос? Но стоило мне пойти с ними – Марат Антонович появлялся через десять минут. Находил он нас безошибочно, где бы мы не прятались, и ехидно спрашивал:

- Ты что, целый день курить собираешься?

И я, понурив голову, брёл за ним в цех. Однажды я куда-то торопился и забыл убрать свой верстак. Много месяцев по дороге к проходной, он спрашивал меня:

- Не забыл убрать рабочее место?

- Марат Антонович, сколько можно? Я уже давно запомнил!

- Я так, на всякий случай.

Простой рабочий – он был прирождённым учителем.

Немного по-доброму ироничный. Очень внимательный к деталям. Ему было не лень учить. Как всё переплетается. Мне ''по наследству'' достался верстак Павла Перельмана. Сына папиного хорошего приятеля, Додика Перельмана. У них был хороший большой дом на Сельхозпосёлке. В 1972-м году они уезжали в Израиль. Павла должны были на собрании исключить из комсомола. Не может комсомолец ехать в Израиль. Как член комсомольской организации, я должен был принимать участие в этом действе. Как быть? Стыдно же. Перед Павлом. Я хорошо относился к Павлу, а тут… Я попытался с ним как-то объясниться перед собранием. Он весело рассмеялся и похлопал меня по плечу. - Какой же ты ещё ребёнок. Подрастёшь – поймёшь, это всё просто цирк.

Павел был старше меня всего-то лет на пять. Я подрос. И понял. Только заняло это много лет. Он же ''созрел'' значительно раньше меня. Работу, мне ученику, Марат Антонович давал ту же, что поручали делать ему. Только он делал деталь для телевизора, а я – для обучения. Обучаясь правильно работать напильником, я, из полукилограммовой заготовки, сделал стограммовый молоточек.

- Напильник должен двигаться параллельно тискам. Угол между плоскостями должен быть девяносто градусов. Набивай руку до автоматизма.

Молоточек со мной уже более пятидесяти лет. Этот маленький молоточек, часть большой памяти.

Все курят, дурачатся, а я пилю. Испытывал ли я к Марату, как я называл его за глаза, тёплые чувства? Думаю, нет. Какие тёплые чувства можно испытывать по отношению к своему ''мучителю''? Уважение – да. Он мог сделать то, что многим другим было не под силу. Когда я делал пробную работу на второй разряд слесаря, он попросил нормировщика подобрать для меня работу для четвёртого разряда. Мол, мне будет стыдно, если ты будешь делать примитивную работу. Ладно. Я быстренько изготовил деталь и собирался пошляться по заводу. Всё, кончается моё ученическое рабство! Но Марат деталь обмерял, осмотрел и… в урну!

- Что такое? Всё в допуске!

А Марат Антонович отвечает:

- Забоины. Работать деталь будет, а показать кому-то стыдно. У тебя ещё есть два часа. Делай по-людски!

Спасибо, Марат Антонович. Твоя наука, всю мою последующую после завода жизнь, служила мне и продолжает служить добрую службу. И в Армии, я занимался интересными проектами в оружейном цеху. И в институте, я свободно читал технические чертежи. И на Рессорном заводе, где работал сперва мастером, потом – начальником цеха, и сейчас…

Уже после армии, ожидая папу у проходной, встретился с Маратом Антоновичем и другими работниками ''Опытного'' цеха. Объятия, рукопожатия, расспросы. Звали обратно в опытный цех. Мастер обещал сразу дать пятый разряд. А это в те времена были ''серьёзные'' деньги. Работать там мне нравилась. Решил для себя, погуляю немного, чтобы трудовой стаж не прервался, и в цех. Все мамины уговоры ни к чему не приводили… Пока однажды мама, вроде бы в шутку, не встала передо мной на колени, и попросила подать документы в институт.

- Ты, сынок, потом поймёшь, что я права. А пока просто поверь мне на слово.

Я поднял её с колен, отшутился и убежал по своим делам. Но что-то перевернулось во мне. Может быть, где-то внутри сидела история, как дед на коленях умолял сына Абрашу уйти с ними из уже горящих Боркович? Абраша не послушал. Остался с комсомольцами в подполье. Что-то они взорвали. Их поймали и казнили. Люто казнили. Как это было родные узнали уже после войны…

Через несколько дней я отнёс документы в приёмную комиссию. Начал нехотя заниматься. Поступил. Мама, как всегда, оказалась права. Годы учёбы – замечательное время.

Но это следующая история. А пока ''Опытный'' цех.

Сколько странных и неожиданных встреч преподносит нам жизнь… В начале шестидесятых с папой в опытном цеху работал американец. Самый настоящий американец. Папа тогда упоминал о нём в разговорах с мамой. Говорил, что американец женился на белорусской девушке, и за это её отца уволили из милиции. Потом американец уехал. Когда в 1963-м был убит Американский президент Кеннеди, ходили слухи, что Ли Харви Освальд, предполагаемый убийца президента, работал на Минском радиозаводе. И будто американцы утверждают, что это Советский Союз послал его убить их президента. Ребёнком я верил в это и спрашивал папу, если папа его знал, и правда ли, что он убил Кеннеди. Папа отвечал, что видел Освальда, а он ли убил или нет, и тот ли это вообще Освальд – он не знает. У папы, обычно, всегда наготове какая-нибудь история - ''майса',' как папа называл свои истории. А тут он как-то неохотно отвечал, не развивая историю дальше. Когда я подрос, верить в эту историю перестал, хотя в разговорах заводчан она время от времени возникала. Это был 1972-й год. Многие работники опытного цеха его помнили. Даже если американец и был, тот ли это Освальд? Может быть просто однофамилец. Потом история эта затерялась в лабиринтах памяти. Перестройка напомнила о ней снова. В газетах появилось несколько статей об убийстве Кеннеди, в которых упоминался Освальд. Позже, уже в Америке, в разговоре с американскими сослуживцами я упомянул эту историю. Не поверили. Сказали, что у русских сильно развита фантазия. Построить то, что они построили, без ЕЁ Величества Фантазии невозможно. По стечению обстоятельств через несколько дней после того разговора в одной из англоязычных газет появилась статья об убийстве Кеннеди. В статье фигурировали, радиозавод, уволенный из органов отец жены американца, и сам американец – Ли Харви Освальд. В прошлом военнослужащий американской армии, бежавший в Советский Союз. Я показал газету сослуживцам. Они ответили, что это, может быть и правда, но заявление относительно фантазии русских остаётся в силе. Работая с папой над книгой об истории нашей семьи, задал вопрос о той, давней истории. И к своему удивлению услышал от папы:

- Ну, зачем об этом писать. Начнут ещё ходить, тягать…

- Папа, тебе девяносто один год! Кто может тебя тягать? Не смеши меня.

И ещё подумал, как же сильно сидит в нас страх. На следующий день папа спокойно ответил на все мои вопросы. Я пересказываю историю его недолгого общения с Освальдом.

Американец работал в опытном цеху слесарем. Это был ещё старый ''Опытный'' цех. Он занимал теперь весь корпус, который достался радиозаводу от завода имени Чкалова. Слесаря располагались на втором этаже. Папа работал на первом. Сперва его станок ''ДИП-200'' был единственным в цеху. Потом, позже, появились другие. Завод рос.  По специфике работы папе приходилось общаться с американцем. Он приходил к папе заказывать что-то из оснастки. Папа, когда возникали вопросы по заказанной детали, поднимался к нему на второй этаж. Решался вопрос нестыковки. (Думаю, вопрос решался с мастером Освальда Володей Грицом). Эта практика существовала и позже, когда я работал в уже новом корпусе опытного цеха. Конструктора отправляли чертежи рабочим. Начиналась работа над каким-то узлом. Не сходятся посадочные места, или невозможно изготовить деталь в тех параметрах, которые указаны в чертеже. Иногда это обнаруживается уже в самом конце работы. И тогда рабочие отправляли чертежи на доработку. Опытные рабочие хорошо знают, что они делают, и читают чертежи зачастую внимательнее и быстрее, чем недавние выпускники институтов в конструкторском бюро. А в ''Опытном'' цеху рабочие были опытные. Папа уходит немного в сторону от своего повествования. Группа технологов с утра крутится в цеху. Запускают какую-то деталь. Процесс не идёт. Пробуют и так, и этак. Не идёт. Появляется главный технолог завода Куцер. Посмотрел на то, что происходит и говорит:

- Хватит ломать головы. Скажите, что вам нужно Шляпинтоху, и идите в отдел. Позже придёте, и напишете техпроцесс по тому, что он сделает. Таких как папа на заводе было достаточно. Рабочие, зачастую создавали технику, до которой завод не дотягивал. Модернизированные приёмники ''Океан'' ловили любые ''вражьи'' голоса. Отец моих одноклассников Саши и Игоря Кухарчиков создал такой навороченный агрегат, что заводу и не снилось. Занимаясь с братьями математикой, меня закрепили за ними, как хорошего ученика, я часто бывал у них дома. Да и жили мы в одном дворе. В сверкающем лаком корпусе находились: телевизор, радиоприёмник, проигрыватель пластинок, магнитофон и что-то, что сегодня бы назвали баром. И схему, и все механизмы их отец придумал и изготовил сам. Естественно на заводе, в рабочее время, но сам. Позже он делал подобные игрушки начальству. Начальство всегда знает, что хорошо. На то оно и начальство. Возвращаю папу к рассказу об американце. Говорил Освальд с сильным акцентом. Разговаривали только о работе. Многие старались вообще американца не замечать. Людей предупредили, чтобы не болтали и не лезли с расспросами. Худощавый. Волосы русоватые, как выразился папа. Одевался он как и все. Частенько, когда папа заходил к слесарям, американец сидел, закинув ноги на верстак.

- А ещё кто-нибудь так сидел?

- Нет. Могли ничего не делать, но делали вид, что делают. А так откровенно отдыхать, наши себе не позволяли. Работая над этой историей, я ''покопался'' в интернете. Уж очень она и мне казалась невероятной. Попалось много информации, что Освальд работал токарем. Спросил у папы:

- Папа, ты не ошибся? Пишут, что Освальд был токарем.

- Нет. Он точно был слесарем. Мастером был Володя Гриц. Да, совсем выскочило из головы. Его учил работать Либезин. Парторг цеха. (Папин хороший приятель. Многие заводчане жили в двух заводских домах нашего двора) Потом его долго донимали шутками. Мол, на винтовке Освальда обнаружили его отпечатки пальцев, и скоро за ним должны прийти.

Папа звучал очень уверено. Грица и Лебезина я знал с детства. Позже работал с ними в опытном цеху. Гриц был мастером слесарей. Лебезин – слесарем. Дальнейшие поиски привели меня к интервью бывшего председателя Верховного Совета Республики Беларусь С. С. Шушкевича. Вот ссылка на это интервью.

 
РИА Новости http://ria.ru/interview/20131122/978039326.html#ixzz2zhf8RWGO

Папа абсолютно точен в своём повествовании. Какая светлая память! А ведь столько лет прошло.

Недалеко от американца работал Миша Каган. Тот ещё персонаж. И папа перешёл к историям связанным с Мишей Каганом. Миша жил с нами в одном дворе. Я много слышал о нём от папы и немного от мамы. Но сам его я не помню. Наверное, у него не было детей моего возраста. Итак. Миша Каган работал слесарем в ''Опытном'' цеху. Ох уж, этот опытный цех, с его бесконечными историями.

Директор завода Юделевич ведёт по заводу комиссию из министерства лёгкой промышленности. Завод был в подчинении этого министерства. Он вышагивает во главе процессии. Следом в белых халатах, может быть и не министры, но тоже важные персоны. В хвосте процессии начальник опытного цеха Степан Тарасович. ''Опытный'' цех – это лицо завода. Новые разработки. Новые технологии. Мише Кагану тоже любопытно. Бочком, бочком он вклинивается в процессию и оказывается за спиной Юделевича. Директор показывает новые модели, даёт пояснения. Вот, например, в этой модели мы заменили лампы на полупроводниковые диоды. И тут за спиной раздаётся Мишин голос:

- Давид Львович, вы ошибаетесь! Лампы заменили на триоды. На триоды, не диоды.

Бедный директор. Какая разница комиссии диоды или триоды. Что они в этом понимают? Тех, кто понимает, по заводу выгуливают или главный инженер Пумпянский, или главный технолог Куцер. Но как угомонить всезнающего Мишу, не уронив лица? И директор ведёт гостей дальше, а опущенной вниз рукой, ладонью, делает знаки начальнику опытного.

- Стёпа, убери его! Убери!!!

Степан Тарасович видит, что происходит и понимает команду директора. Он просачивается между гостями, пытается за полу халата вытянуть Мишу без лишнего ажиотажа из процессии. Не тут-то было. Как же это, без меня? На помощь начальнику цеха подключается кто-то из мастеров. Общими усилиями ''консультанта'' удалось вытянуть. О чём с ним потом говорили, папа не знает. Но к директору он после этого разговора старался не приближаться на пушечный выстрел. Степан Тарасович. Начальник опытного цеха. Знающий. Добросовестный. Постоянно боролся за порядок в цеху. Папа работал с ним со дня основания завода.

- Папа, а сам он выпивал? Нет. Он и пьяницам спуска не давал. Окончил заочно Политехнический институт. Он и ещё один парень из цеха подрабатывали в Политехническом. Монтировали в лабораториях приборы. И часто оставались слушать лекции. Очень тянулись к знаниям. У каждого семья. Когда учиться? Вот и учились заочно, как мама. Степан Тарасович стал начальником опытного цеха. Второй парень, еврей, стал технологом цеха. Тоже очень грамотным.

Миша Каган… Миша одалживал деньги у всех, всегда и везде. Он любил одалживать деньги. Что он чувствовал в этот момент? Не знаю. Может быть, он ощущал, как богатство наполняет его карманы? Не знаю. Мама с папой тоже занимали деньги, особенно когда совершалась большая покупка. Например, автомобиль или мебельный гарнитур. Одалживали деньги и у них. Обычно люди стараются побыстрее рассчитаться с долгом. С Мишей Каганом дело обстояло иначе. Не думаю, что ему нужны были деньги больше чем другим. Они всем нужны. Но почему не одолжить, если одалживают? Те, кто его уже знал, ни под каким видом деньги в долг не давали. Но завод-то, большой. А убеждать Миша, судя по всему, умел. Отдавать же деньги Миша не любил. Народная мудрость гласит: ''Одалживаешь чужие и ненадолго, а отдаёшь свои и навсегда.'' И вот как-то к папе подходит знакомый настройщик телевизоров, и спрашивает, где найти Мишу Кагана. Папа, в свою очередь спрашивает:

- Что, одолжил ему деньги?

- А ты откуда знаешь?

- Будешь семнадцатым.

- Каким семнадцатым?''

- Шестнадцать человек уже искали Мишу с деньгами. Папа улыбается:

- Это я, конечно, придумал. Частенько видел, как люди приходили к нему за деньгами. Просили. Ругались. Угрожали. Деньги с Миши получить было почти невозможно. Нужно было быть очень настойчивым. Кто-то махал рукой – пропало и пропало. А кто-то ходил и ходил. Несколько раз Миша обращался за ''субсидией'' к папе.

- Одолжи десять рублей до завтра.

- Не могу.

- Нет денег?

- Есть.

- Тогда одолжи.

- Не могу.

- Ты собираешься в магазин после работы?

- Нет, сразу иду домой.

- Тогда одолжи. Я завтра отдам. Ты же меня знаешь.

- Знаю.

- Не веришь?

- Верю.

- Тогда одолжи.

- Не могу.

- Но почему?

- Я одолжил одному, а он не отдал.

- Я отдам.

- Тот тоже так говорил.

- Обещаю, что завтра отдам.

- Тот тоже обещал завтра. Не отдал.

- А ты к нему подходил?

- Нет.

- Почему?

- Не могу.

- Почему ты не можешь?

- Он умер.

- Не волнуйся, я не умру.

- Тот тоже не собирался умирать.

- Я здоров. Недавно проходил медосмотр.

- Тот тоже выглядел здоровым.

Папа с трудом отвязался от назойливого заёмщика.

И ещё одна папина ''майса'', про этого пройдоху. Очевидно, многие имели на него зуб. Папин приятель Додик Перельман, с группой товарищей, решили проучить Мишу за все его ''добрые'' дела. Стоят они, вроде бы о чём-то шепчутся. Миша тут, как тут. Додик задумчиво:

- Где бы достать столько бидонов?

Миша сразу же заглатывает ''наживку'':

- Я достану! Сколько нужно бидонов?

- Десять.

- Достану десять. А зачем?

- Договорились с рыбозаводом набрать десять бидонов живой рыбы.

- Возьмёте в долю?

- Достанешь бидоны, возьмём.

- Сказал же достану!

Миша поспешил к знакомой заведующей столовой и просит одолжить десять бидонов.

- Зачем тебе столько бидонов?

- Договорились набрать живой рыбы.

- Один бидон рыбы мне.

- Договорились. Один бидон тебе.

Миша ''поймал'' где-то грузовую машину, погрузил в кузов бидоны и привёз их к подъезду. Папа проходил мимо. Шёл на работу.

- Помоги занести бидоны домой.

- Не могу. Обещал сменщику прийти пораньше.

Папа просто не хотел иметь с Мишей каких-либо дел.

Придя на работу, поделился с Додиком:

- Миша затеял какую-то авантюру с бидонами.

- Дружище, держись от него подальше.

- Я знаю.

Квартира у Миши небольшая. Десять сорокалитровых бидонов занимают больше половины квартиры. Повернуться негде. Дни идут. Миша нервничает. Донимает партнёров вопросами:

 – Когда?

Те отвечают:

 – Потерпи. Ждём команды с рыбзавода. Ты же понимаешь, что рыбу мы не покупаем.

Партнёры выдержали достаточное время и звонят заведующей столовой:

- Вы Михаилу Кагану одалживали десять пищевых бидонов?

- Одалживала, а что?

- А вы знаете, что он наполнил их бензином?

И положили трубку. Заведующая бегом в цех. Нашла Мишу. Кричит:

- Верни немедленно бидоны в столовую!

- Не могу. Где я тебе сейчас найду машину!

- Не моё дело! Мне нужны бидоны!

- Тебе нужны – ты и ищи машину!

Обругали друг друга и разошлись.

А к этому времени о розыгрыше знает весь завод. Кроме, конечно, Миши и заведующей. Слух о пищевых бидонах наполненных бензином дошёл до отдела занимающегося заводскими столовыми. Теперь заведующей уже серьёзно звонят и предупреждают, что будет проверка. И если от бидонов будет запах… Вы понимаете, что с вами будет! Заведующая нашла машину. Бидоны привезли на завод. Выгрузили возле столовой. Подтянули шланги с водой. Весь персонал столовой с мочалками трёт бидоны. Народ ходит вокруг и посмеивается. Не могу удержаться от смеха и я. Потом спрашиваю папу:

- Но ведь наказали не только Мишу, но и бедную заведующую.

Папа на минутку задумался и отвечает:

- Почему бедную? Она ведь тоже хотела дармовой рыбки.

- Папа, ты, как всегда, прав.

Ещё одна встреча. Славины. Два брата работали на заводе. Я несколько раз был в пионерском лагере ''Волма'' в одном отряде с Аликом Славиным. Имя я, может быть, перевираю. Сколько лет прошло. Крепкий, коренастый парень, который не боялся за себя постоять. Такое впечатление у меня о нём сохранилось. Тесен мир. В девятом классе к нам пришёл новый ученик. Саша Д. Статный парень с расплющенными ушами и носом. Борец. Занимался он неплохо. Хорошо рисовал. Он часто уезжал на спортивные сборы. Кажется, он был чемпионом Союза среди юниоров по борьбе. К нему время от времени заскакивал Марк Славин. Брат Алика. Мой одноклассник и Марк были похожи мощными размерами, сломанными ушами. Когда мы были в десятом классе, Марк как-то заглянул в класс и попросил разрешить Саше выйти. На перемене Саша сказал, что он пришёл попрощаться. Уезжает с родителями в Израиль. Саша недоумевал. Зачем? Какие перспективы у него в Израиле? А здесь он может войти в сборную Советского Союза. Позже, когда я уже работал на заводе, ходили слухи, что сын Славина Марк, сразу по приезду в Израиль был зачислен в Олимпийскую сборную Израиля по борьбе. В Мюнхене он был убит палестинскими террористами. В газетах об этом я ничего не встречал. Там и о катастрофе на заводе ''Футляров'' объединения ''Горизонт'' не было реальной информации. Коротенькая, в несколько строк, заметка в газете. А тогда погибло более ста человек. Чего уж было ожидать сочувствия к семье покинувшей Советский Союз? Позже, вскоре после окончания школы, я встретил Сашу на улице, и он подтвердил, что это правда. Откуда он знал – я не спрашивал. В спортивных кругах, наверное, были свои источники информации. В восьмидесятые годы мои родители встретили семью Славиных в Израиле. Тепло общались. Вспоминали заводских. Уже после трагической гибели Марка у них родился третий ребенок. Так рассказывали родители. Мужественные люди. Встречи. Совпадения. Переплетение судеб.

Ещё одна история -''майса'' из ''Опытного'', рассказанная папой.

В цеху работал лет сорока пяти мужчина. Мутный какой-то. Поговаривали, обо всём, что происходит в цеху он докладывает начальству. Может это были просто слухи, но мужик и сам по себе был гаденький.

В цеху почти все обращались к нему ''Серый''. Было ли это от имени, или ещё почему – папа не знал. Но мог наблюдать какое-то время ''Серого'' с расстояния. Неприятный был человек. В цеху работал тихий спокойный парень. Улыбчивый, безобидный. Доверчивый. Кто-то скажет – недалёкий. Не думаю. Над ним иногда подшучивали, но беззлобно. И он не обижался, особенно если шутник не донимал его слишком настойчиво.

Так вот этого парня Серый и выбрал мишенью для своих, часто далеко от безобидных, ''шуток''.

Сколько раз обмотчицы, работавшие в цеху, ругались на Серого:

- Оставь парня в покое! Он никого не трогает! Что ты за ним как тень ходишь? Другой бы тебе давно шею намылил. Отстань от него!

Куда там! Серый только скалился.

Однажды в конце смены рабочие умываются. На умывальниках стоят половинки мыльниц с жидким мылом. Безобидный парень на секунду отворачивается, а Серый меняет мыльницу с мылом на мыльницу с какой-то смазкой. Парень не замечает подмены и размазывает смазку по рукам, лицу… Серый заливается смехом. Парень молча, как-то отрешённо, уходит. Кто-то бросает:

- Ты совсем рухнулся!

Серый утирая слёзы смеха:

- Мужики, так смешно же!

И тут появляется этот ''безобидный''. На лице всё ещё видны следы смазки. Он молча подходит к Серому. В руке у парня пруток толщиной миллиметров двадцать и длинной сантиметров тридцать. Быстрый взмах и пруток опускается на голову весельчака. Парень также молча поворачивается и уходит. Лицо Серого в крови. Улыбка исчезла. Все молчат. Ошарашены. Парня осудили. Были общественные защитники от цеха. Ему все сочувствовали.

Странно, но Серый тоже исчез из цеха. Папа говорит, что не помнит, чтобы о Сером вспоминали, но помнит свои ощущения. Казалось, в цеху стало чище и стало легче дышать.

Много лет потом еще доводилось встречать знакомых по радиозаводу. На даче – это был заводское садовое товарищество. Просто в городе. И здесь в Чикаго. Для родителей такие встречи были праздником. Сколько было воспоминаний, разговоров…

Папе недавно исполнился сто один год. Трудно представить, что кто-то из его заводских друзей ещё жив. Папа был одним из самых молодых среди них. Но очень хочется верить…

Марат, Марат Антонович, был моложе папы… Кто знает, может быть… Спасибо, Марат Антонович!

Аркадий Шляпинтох, 2024

Сертификат Поэзия.ру: серия 1275 № 179952 от 16.01.2024

8 | 65 | 623 | 29.04.2024. 19:24:34

Произведение оценили (+): ["Светлана Ефимова", "Владислав Кузнецов", "Виктор Брюховецкий", "Слава Баширов", "Сергей Шестаков", "Барбара Полонская", "Кохан Мария", "Екатерина Камаева"]

Произведение оценили (-): []