ПЕСНИ ВОДЫ (ПЕCНЬ XII Завершающая)

И когда окроплю я и плечи, и лоб, и край виска, 
и вокруг них, чтобы, как и в пустошах вереска, 
да будет всегда горячему ветру открыт горизонт! 
Чтоб глаза для облаков стали и светом, и домом. 
И макушка – тем куполом, что молнией, громом 
наполнен.и взмывала душа в них, как метеозонд. 

И паром парила над каждым стылым дыханием. 
Над надеждой несбывшейся, над воспоминанием, 
как из крынки молока был сделан первый глоток. 
Как спекалась на правом колене первая ссадина, 
от паденья с велосипеда, и как льдистая градина 
била в грядку клубники. И как в высоту кувырок 

турман свершал. И это скольжение бесстрашное 
в тёмно-синюю бездну сравнила и позавчерашнее 
отчаянье от не встречи в знакомом кафе у метро – 
так, чтоб веки теплели опять и пульс учащённым 
стал, когда со, мной умытым лицом, и прощённым 
сердцем, пробуждался бы тот, кто лишь на зеро 

ставил день ото дня: слыша рессоры скрипящие 
в разбитой кибитке, или видя чащобы горящие - 
чёрный дым от них, чувствуя сажи вкус на губе. 
Кто в долгом марше пехотном оставил все силы. 
Кто уснул возле пашни и у кого лопнули жилы. 
Кто ни разу не видел звезду, в заметённой избе. 

В ком, от обиды теней, погасли все отблески 
листьев октябрьских. Лишь в гладкие оттиски 
обратились они. И мертвы вдоль меня берега. 
И, на склонах их, ивы - не красны и не зелены, 
но белёсы. Они забыты, а потому и потеряны. 
Скот в траве не мычит. У быков прозрачны рога. 

К ним вернусь. Лишь только возгласом - тихо, 
слово от шума отжав, как горчицу от жмыха, 
позовут: сойди, не оставь, всегда лейся и будь! 
И тогда гряда высокая, светло-синяя – горняя. 
И гряда камней тёмно-красная, долгая горная. 
станут равны во мне. И душою полнится грудь 

того, кто един со мною, а значит и с тальником 
над тихой запрудой, с рогозом – молчальником. 
И с пухом от него - по первым кругам от ветров. 
С шуршаньем рыбацких бахил по мокрой осоке. 
И с моторкой, что глиссирует на узкой протоке 
И с треском веток сухих у пастушьих костров. 

С мокрым шоссе, где пылают жёлтыми фарами 
фуры, конусом света под вековыми стожарами, 
выбирая: то избу на повороте, то слева мостки. 
С часами, под багровой луной, где поезда ждущие 
у буфета и касс стоят, и гудки, в дорогу зовущие 
слушают, и как ветры в пустынях сносят пески 

в барханы. И так надежды на прошлого отзвуки 
стирают. Не они, не узлы, не случайные роспуски 
нитей, а всплески, когда на себе проявляю следы 
предстоящих шагов, чьи эскизы вверх по течению 
глубинному рисуют волна за волной, - их чтение 
учит тех, кто ими ступает, как садовник в сады. 

Так учу тех, кто не спит под шапкой огромной 
из звёзд. Кто не счётом их занят, но бездонной 
глубью, куда поочерёдно утекает одна за одной - 
каждая. Кто их гибелью и мёртвым молчанием 
после гибели их не страшится, а силою чаянья 
им сменою стать, зная, что и я горящей копной* 

стать могу. И обоим нам - живой и отмерянной 
так быть сердцевиной - для каждой потерянной 
пылинки, что археолог кистью сметает с кости 
гончара и солдата. И для каждой дрейфующей 
Туманности. И для чёрной горы и бликующей 
льдистой вершины, где тепло собирает в горсти 

альпинист. Так живу всем. И так всё живо мной. 
И рисунок простой: ель, дорога и дом с трубой. 
И над домом – Солнце. За домом растёт череда. 
И в доме - мать моет окно. Отец - чинит мопед. 
И кто ещё молод, тот весел. И кто стар, тот сед. 
И кузнечик стрекочет. И сквозь землю течёт вода. 

1 декабря 2019 г. 

*По слову Его стала вода, как стог, и по изречению уст Его явились вместилища вод(Сир:39,23).

Константин Латыфич, 2019

Сертификат Поэзия.ру: серия 1376 № 148119 от 14.12.2019

0 | 0 | 937 | 30.04.2024. 13:02:22

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []