Верка

Звёзды шарахались от фейерверков!
Повод какой?.. Или так, с кондачка?..
Снова в саду сигареткою Верка
изображает собой светлячка.
Что, говорю, и сегодня не спится?
Верка всё курит, Верка молчит.
Где-то в саду полуночная птица
вот уж неделю кричит и кричит.
Я понимаю проблемы соседки:
муж – дальнобойщик, рейс – затяжной.
Тополя стройного гибкие ветки
ветер качает над головой.
На дискотеке балдеют подружки,
чай, не деревня, какая, – райцентр;
в речке за садом заводят лягушки
песни любовные, – чем не концерт?
Завтра мобильник в падучей забьётся,
что на шнурке у неё на груди.
Очень люблю я, как Верка смеётся,
мне уже так не смеяться, поди.
Помню ещё я её пионеркой –
галстук по форме, на блузке – значок…
Снова в саду сигареткою Верка
будет мерцать, словно тот светлячок…

ВТЮРИЛСЯ, КАК ПАЦАН!

О.И.
Втюрился, как пацан! Страшно признаться даже.
Где я? Куда я? Чувства – непроходимый лес.
Что ж я торчу опять на санаторном пляже,
сея тревогу в чайках, севших на волнорез?

Глухо ворчит прибой, гальку всю жизнь катая,
мир этот на живую нитку поспешно сшит:
низко, касаясь воды, мчится бакланья стая,
и, зарываясь в воду, сейнер вослед спешит.

Лето ушло на юг за перелётной птицей.
Я ведь и раньше знал: разлука – преддверье зимы.
Втюрился, как пацан! Надо же так влюбиться!
Всё прихожу на место, где повстречались мы.

Помнишь, как до буйка плавали брассом, кролем?
Солнце, обрывки песен, сотни счастливых лиц.
Весел и юн был день, даже, порой, приколен,
и нам казалось, что – нет у него границ…

В парке Приморском с утра бегают в кронах белки,
с пинии – на акацию, с туи – да на платан;
что же не веселят шустрые их проделки,
как веселили прежде?.. Втюрился, как пацан…

СОФИЕ

Ленкоранской акацией пахнет медовый июль.
Только здесь и возможно такое меж двух иноверцев.
Как любовь возникает, я разве ответить смогу ль,
не иначе, как стрелы Амура пронзили мне сердце.

Бухты ялтинской ветер по паркам и в скверах гулял,
загорелых курортников шла с ним весёлая рать вся,
и на волны крутые взбирался двухвёсельный ял,
и соскальзывал с них, чтоб на волны другие взбираться.

Эту женщину звали на тюркский манер – С о ф и е,
довершил всё фотограф, нас снявший на фоне верблюда,
и никто не ответит, за что нам везенье сие,
ни татарский Аллах и ни русский Христос, и ни Будда.

Пчёлы в чаши цветов залетали подобием пуль,
и где б ни был потом, но запомнил я это навечно:
ленкоранской акацией пахнет медовый июль,
и так сладко душе от предчувствия боли сердечной.

Эту боль я ношу как награду и милость небес
и не дай мне Господь от неё навсегда излечиться,
потому что любовью не Бог одаряет, не бес,
а великое чудо, что Жизнью зовётся и длится…

Я ВСПОМНЮ

На море тишь и знойная истома,
я нанырялся, знать пора б и честь,
но вот приходит поэтесса Тома
Егорова, чтоб новый стих прочесть.
И лирикой любовной веют строки,
душе легко и, подчиняясь ей,
в крови опять бурлят живые токи
почти забытых бесшабашных дней.
Спадает с волн прибрежных полудрёма
и свежим ветром потянуло вдруг,
мне кажется, когда читает Тома,
весь мир преображается вокруг.
По парапету чайка ходит важно,
виндсерфингист несётся без помех,
о личном говорят стихи отважно,
а кажется, об общем, обо всех.
И так всё необычно и знакомо,
петляют строки, мчатся напрямик,
я становлюсь, когда читает Тома,
и сам поэтом, даже пусть на миг.
Волна накатит, с рокотом откатит,
прихлынет через паузу опять,
как будто море тоже на закате
свои стихи затеяло читать.
Когда я стану и больной, и старый,
и загрущу, мол, жизнь уже прошла,
я вспомню, как Егорова Тамара
стих о любви мне первому прочла…

Вячеслав Егиазаров, 2013

Сертификат Поэзия.ру: серия 1417 № 99666 от 16.06.2013

0 | 2 | 1853 | 20.04.2024. 05:57:30

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []