В поиске...

Дата: 20-10-2011 | 12:47:09

Битва на поле "Поэзия.ру"

И где я? Здесь разве не Мортал Комбат?
Промашка. А хочется драться!
Сайт есть, есть противники. Братцы!
Играть, так играть, как у нас говорят!

Ну, кто здесь Всемирное зло? Вылезай!
Прочувствуй удар левой (кнопкою мыши).
Ну как? У тебя не поехала крыша?
Добавьте в меню мое кнопку "Банзай!"

"Добавьте! Добавьте!" - кричат знатоки.
Ату его! Фас! Всмятку! В клочья!
Визжит мышь в объятиях горячей руки
с кастетами четверострочий.

Э! Кто жмет на "выход"?! Ведь рано еще!
Не кончен еще поединок.
Невидимый в.ред* под кровавым плащом
еще выпрямляет извлилины...

И бодрые вирши смиренно лежат
почти виртуальными трупами,
с пометкой: "Нельзя же быть глупыми!"
и подписью: "Мортал Комбат!"

________________________
в.ред - верховный редактор



Желтый пасьянс осени

Желтый пасьянс осени
Осень ловко тасует краплёные листья,
вскрыв сентябрем якобы новую колоду...
Я хочу ее поймать...
Я хватаю кисть...
чтобы сделать эскиз
под рабочим названием
"Желтый пасьянс осени".
Но она отрицает, что это пасьянс.
Она твердит, что мы будем играть в дурака.
Но мне нечего ставить, кроме несвободы.
Соглашается. Ставит свои облака.
И вынимает из рукава шестерку...

День в день, масть в масть, неуместные дамы,
валеты с лицами "внимание розыск",
девятый туз (опять козырный).
Я вижу крапленые листья,
и все больше надеюсь
на проигрыш...

Но она так ловко растасовала колоду...
и в один из ноябрьских вечеров
я лишь констатирую сухими некрашенными губами,
что выиграла -
свою несвободу,
да к тому же с осенними облаками...


ОФЕЛИЯ

В паутине из меридианов
и сплетенных с ними параллелей,
в дальней Дании и недалеких странах -
миллионы призраков Офелий.

Нет монастырей для душ смятенных,
без любви, без дома, без ума...
и никак не вырваться из плена
окружающего быта и тумана...

И над каждою рекой природа злая
щедро наклонила ветви ивы.
Ни одна Офелия не знает,
почему опасное красиво...

Что любовь сильна, твердили мне,
что над ней нет и у смерти силы...
Но скажи, что снится там - на дне
Йориком покинутой могилы?!

Бедный Йорик! Даже в смерти нет покоя!
смех, равно как скорбь, землей гоним...
Смех и скорбь равняются землею...
Прах шута смешается с твоим.

И запутавшись в сетях меридианов
и сплетенных с ними параллелей,
гибнут тысячи беспомощных и странных
не знакомых с Гамлетом Офелий.


***

Опавшей листвой пахнет грусть
и строгостью сосен.
Поцелуя остывшего вкус
у осени.
Она сплетничает про тебя,
называя в глаза по отчеству.
В каждой капле глухого дождя -
одиночество.
Каждой лужи зеркало бьешь -
за то, что в ней небо мутное.
За спиной шепелявит зануда-дождь:
“Беспутная...”.
Душа - паутина
на ветке острой.
С дрожью, рвется
легкая нить.
Ветер грубо дохнёт
и отправит в полет
над пустыней полей перейденных...
Глупый, ветреный - не поймет,
что и осенью хочется жить.



То, что ты не сумел прочесть в моем взгляде...

Разруби тишину – этот гордиев узел
Нашей гордости, ревности, злости, обид!
Не беда даже если клинок окропит
Темно-алая соль - взвесь из жизни и грусти.
Разруби тишину!

Разруби тишину! Я молю! Не молчи!
Закричи! Зарыдай! Отругай! Мсти, хотя бы…
Мы в молчании своем как две каменных бабы...
Бог со мной – но ведь ты… ты – мужчина!
Разруби тишину!

Разруби этот гордиев узел грехов –
Порожденье веры, сомнений и скуки.
Отпусти, обреки, если хочешь, на муки -
Криком, стоном, едва слышным вздохом...
Разруби тишину!

Разорви тишину – гарантийный талон
На приличные прочные брачные узы…
Разруби тишину - этот гордиев узел
Лжи, рожденной в согласьи немом…
Разруби тишину!

Разруби молчаливый любовный гранит:
Нет порочней игры! Нет опаснее схватки!
Ты молчишь. Я молчу. Все как будто в порядке.
Говорят - мир худой лучше доброй войны...
Не для нас! Разруби этот мрак тишины!
Не разрубишь ее - и она не простит!

И разрежет нас надвое…


Осень. Метель. Темно-белые звуки…

Осень. Метель. Темно-белые звуки
Над шпилями скошенных летом колосьев...
Это - про наши нелепые муки
Шепчет внезапно остывшая осень...
Это за нас она молит устало -
Просит у Бога снегА - отогреть
Стебли из ставшего желтым металла,
Солнца осеннего зябкую медь.
Слышишь, как плачет? - Не детски, не в голос,
Глухо, как мать, подавляя свой стон…
Прячет страстями подкошенный колос
под темно-белым пуховым платком.
Сестрой милосердия - лечит от лета…
и просит в молитвах своих столь немного
Для нашей любви темно-белого света…
Да милости нами забытого Бога...


СТУПЕНИ

Ступени. Ступени. Ступени. Ступени.
Вверх. Вниз. По эскалатору. По бетону. По мрамору.
Скрежет. Повизгивание. Мат. Песнопения.
Ветер, бьющийся о защиту картера…
Слышу лишь ветер, что свищет
Под днищем,
Облаивая и меня, и асфальт,
Вдыхаю ночь, электричество…
Но помню дни еще...
Еще помню дни… еще те дни помню…
И мысли, сдирающие скальп…

Городская до самого костного мозга –
Не обоймУ твою васильковую глубину…
Не услышу тихий вздох над пустым погостом,
Точно нацеленный
на крепко вбитую
в твердь небес луну…

Кто ты? Оборотень?
Или ты юродивый?
Выгребаю все, что есть в старом портмоне…
Хватит ли на хлеб…
с водкой…
Хватит, вроде бы…
Будешь пить – пропой ты и обо мне…

Что тебе еще отдать? Разве что ступени…
Только вижу я – у тебя свои…
Что за церковь-то? Говоришь, Успения?…
Все успеем мы – к Спасу… по кровИ…

Знаю, что грешу, все опять не так…
Кто ж из нас двоих более юродивый…
Но ты видишь? там – над Луною вроде бы
За последнею
той ступенью-то
вбит гвоздями звезд
вроде бы дверной
вроде бы косяк…



Моцарт и Сальери

Дрогнул пыльный мрак портьеры…
Что-то дрогнуло в груди…
- Кто там? Здравствуй, друг Сальери…
Слышишь? – Тихо.… Погляди…
Видишь? - Замерли. Не дышат.
Влага на глазах видна…
- Моцарт! Вдруг услышат? Тише!..
- Шепот мой? Да ни хрена…
Видишь груду на балконе -
мяса, платьев, лиц тупых…
Я держу в своей ладони
Два часа из жизни их…
Лучших (!) два часа в их скуке…
100 возвышенных (!) минут…
Нервно сцепленные руки...
Неподвижность... Нет! не лгут…
Выйду к ним – и сразу тучей
Кинутся наперерез…
Если бы платили лучше,
Я не Моцарт был бы – Крез…
- Постыдись! Не для зарплаты
Топчем Мельпомены храм…
- Кто здесь Моцарт?! Четко! Внятно!
Ты, Сальери, друг мой, - хам!..
Ну же - убивай скорее!
Слышишь - рвется тишина?
За кулисами, поверь мне,
ждет винО нас - не вина…

Дальше все шло по сюжету…
Моцарт умер в сотый раз.
В сотый раз на месте этом
Влага - вырвалась из глаз…

Крепко сжав бинокль, в партере
ждал один глухонемой…

Но вот он встал, и - боже мой! –
Зааплодировал Сальери...


***

Он так долго притворялся поэтом,
что однажды начал писать настоящие Стихи...

Он так долго притворялся поэтом,
что, когда он начал писать настоящие Стихи,
он даже не успел об этом пожалеть...

Жизнь коротка...
Но как долго она длится,
прежде чем стать короткой!..


Я умерла, а ты и не заметил…

Что тебе еще, любимый мой?
Стриптиз души?
Прости. Не могу. И не в скромности дело.
Просто – мне нечего с себя снимать.
Странно, что ты этого не заметил…

Что тебе еще, любимый мой?
Свернуть папироску – старым антикварным способом?
Спрашиваешь, что это за бумага?
Набросок стихотворения. Другой нет.
А что? Плохо горит? Прости, любимый…

Что тебе еще любимый мой?
Почитать стихи?
Прости, у меня плохая память,
а черновики ты уже все выкурил.
Что? Всегда плохо горели?
Странно, что раньше ты этого не замечал…

Что тебе еще любимый?
Опять стриптиз?
Прости. Но я еще не успела ничего надеть.
Странно, что ты до сих пор в это не веришь...


***
Я умерла, а ты и не заметил…
Ты заглотил меня – так, как ты пьешь свой «скотч».
Ты насадил, как бабочку, на вертел…
Смакуя крылья, отражающие ночь…

Была прозрачна ночь, а день был белым -
В нем было много снега, в этом дне…
Ты над моим чешуекрылым телом,
Стоял как памятник, причем надгробный, мне…

Ты видел синь бескрайнего простора,
Которого там не было в помине…
Мои слова, подхваченные хором,
Трещали щепками сосновыми в камине…

Я умерла, так не торжественно и глупо,
Как в океане виски кубик льда…
Ты не заметил… Глядя через лупу…
Но, говорят, что ты был пьян как никогда…


***
Я ушла, громко хлопнув дверью.
Но ты этого не услышал:
Ты слушал, как рваный ветер,
Бьет дождем о металл на крыше.

Я ушла, показав неприличный жест,
И состроив кривую гримасу.
Ты не увидел. Ты смотрел в тот момент
На астероид, летевший левее Марса.

Я впивалась в тебя с хищным голодом,
Оставляя царапанные раны…
Но ты и тогда поступил подло:
Ты ушел от меня… в нирвану…

Я вернулась в надежде, что и ты вернулся.
Я хлопнула дверью – ты слышишь? я здесь…
Я увидела: кто-то есть…
Но зачем мне такой - без пульса?..



В поисках темы… (о природе творчества)

Я вышла во двор, где дождь сыпал на лужи
Кислотный (по слухам), но слабый раствор.
Подумалось мне (как всегда неуклюже):
А чем ты не тема, мой маленький двор?

Газетная блажь раскисала в траве и
На пару с ней кисли куски сигареты,
И дряхлый асфальт подбирался, робея,
К скамейке, поставленной нынешним летом.

Краснели рябины, глаза укрывая
За жалюзи листьев, но все же смотрели,
Как пара влюбленных (ах, тема какая!)
Качала друг друга на детской качели.

А капли дождя тяжело и лениво
Ползли по холодной и скользкой ладони,
В которую я их зачем-то ловила…
И ныли качели в приятной истоме.

Мне было чуть грустно, мне было чуть странно
Увидеть в тех каплях овалы опала,
А ива напротив плакуче-жеманно
Как перья боа свои ветви качала.

И было всем ясно, что дело к финалу-
Лишь только б укрыться в подъезде успели!
В тот вечер я, право, ручаться б не стала
За скромность рябины напротив качелей.

Подумалось мне, что вот если зажжется
Звезда этой ночью (что, впрочем, не факт),
То, значит, в судьбе чьей-то вечной начнется
Такой скоротечный,
немного беспечный,
совсем человечий,
короче – антракт…

Я вышла во дворик, но там было сыро.
Вернулась в квартиру, но что-то не спится.
Подумалось мне: ведь послал же Бог сыру,
Есть надо! Так нет – дожидаюсь лисицу…


Юдифь

Стопою легкой попирая трупы
любимых мной и повелителем распятых,
я подхожу к заветному шатру,
и примеряю прОклятое злато...
Неистово я вытанцовываю боль,
но цепи слов, тяжелых как награда,
сдирают кожу со ступни босой,
и помнит сердце тех, кого не надо!
А вечерами... В сумраке шатра...
Одно видение меня бросает в дрожь:
Я вновь и вновь - до самого утра
вонзаю в спину страшной тени нож!
И все стараюсь и боюсь понять,
кого - врага иль друга - я убила.
Но солнце встало. Надо танцевать
босой стопой на дорогих могилах...
Но знаю твердо - станет вещим сон,
и день придет... и день такой настанет:
мой нож, словами обагрен,
по рукоять останется в тиране!


ВЦЕПЕНЯКА

Дрожат древеса древних родных дубрав.
Буреет в бору наземь падшая хвоя.
К замшелым камням я кореньями трав
Прикована, Леший, тобою.

Здесь папорот-Ник надо мной надвисает
Как злой осьми (вроде бы) ног.
И чья-то нога али лапа босая
След шмякает в скатерть дорог.

Здесь рядом водица (живая по слухам) –
К ней путь не протопан ни конный, ни пеший.
А я, блин, к камням примурована духом
По гулкому имени «Леший».

Он, бережно мхами меня облагая,
Мне филином ухает в ухо:
Ты, рОдная, глянь – красотища какая.
Ты мне тут не мри, молодуха!

Гляжу – ан и правда: синеют осины,
И клёны склонились в поклоне,
И клюквой трясет посредь самой трясины
Клон, лихо воссевший на клоне.

А ну ее, нечисть – нашлись балагуры,
Мне б только дождаться рассвету.
А Леший мне: «Родная! Ты ж вродь не дура –
Рассвету в помине тут нету.

Ты токмо пожди. Вот дождемся полночья,
Попрут из берлог упыри…
Я тута с тобою, на ентой вот кочке…
Ты тока, смотри мне, не мри!

Иголок тебе я набрал про запас –
Хвоёвых, с любовью и прочих…
А там, как пройдеть тот полуночный час,
Могу я и сам, коль захочешь

Тебя придушить, ну а ты – не мудри!
Леса мне не порти уморой…
Чу! Слышишь? Пошли из берлог упыри…
Недолго ужо… Чую… Скоро…»

Ночь прыгнула в чащу как черная кошка
Чтоб душу когтями скрести…
А тот, что над мною осьми-вроде-ножка
Зачем-то надумал цвести…

Ботаники, что ж вы наврали мне в школе,
Что, мол, у него только споры?…
Смотрю, цепенея, и даже на волю
Не тянет, и даже на споры…

И камень замшелый свалился с души
И травы разжали объятья…
Все, Леший! Готова. Давай же, души!
Не страшно теперь умирать мне!

Париж ли? Неаполь?* *Я с вами навеки
Леса, из которых нет ходу.
Души меня, Леший! Но капни на веки
Потом мне соседнюю воду***…

_______________________________________________
* «Наталья, не бросите "умирательную тематику",
собственноручно придушу когда-нить!» (местный Леший)
** Слышала несколько предложений:
увидеть Париж и умереть,
увидеть Неаполь и сделать то же самое,
увидеть не знаю, что еще, но все равно не жить…
*** см. третье четверостишие


Начинатель…

АИ

Начинатель провальных компаний,
Выгребатель дерьма из души,
Мамелюк с фигой в левом кармане,
Эпохально шагать – не спеши:
Промахнешься, креста не заметив –
Своего, где четыре гвоздя:
Славы, истины, смеха и смерти
Ждут тебя, одного лишь тебя…
Эпохально прошляпишь Иуду,
С поцелуем всегда наготове,
Собиратель немытой посуды,
Горячитель недопитой крови…
Знай герой, немудрец - не Емеля:
Будет день… будет день без стихов…
День субботний, в страстную неделю –
Потускнеет твой звонкий улов…
Тишина – та, что вечней и краше,
Вцепит ветви в разнузданный дух,
Спросит взглядом – ну кто здесь уставший? –
А точнее – который из двух?
Не шагай с каждым днем эпохальней:
Как в не жизни – пиши не пиши…
Завершитель провальных кампаний
Скинет камень с усталой души…
Поливай – хоть водой, хоть чем можешь –
Все равно будут жечь – до кости
свои строки, рожденные кожей,
свой словами непойманный стих…
Мамелюк с фигой в левом кармане,
Эпохально шагать – не спеши:
Начинатель провальных компаний,
Выгребай все что есть из души!..


ОСЕННИЕ МАРШРУТЫ

1.
Осень бьет мелким дождем о стекло…
Васильевский остров гулок…
Каблуки,
далеки,
дерзко дробят переулок…
Тяжело
Сползает в залив поток…
Лица. Как бы не ошибиться...
Лучше я вас не узнаю –
будете долго жить.
Тесен город для ближних чужих…
Из аквариума одиночества
Я смотрю на заплаканный осенью остров,
Наступая резиною каблука
На прошлое…

2.
На пыльной клумбе вымирают георгины.
Напала осень, как убийца - из засады.
Для разговора, вроде, нет причины…
Но мы вдвоем, но мы вдвоем – а значит, надо.

Мы завернем с Садовой на Гривцова –
Где жизнь еще вскипает, но чуть тише.
И ты шепнешь мне на ухо словцо,
Которое опять я не услышу.

И я найду пятак в глухой пыли,
и сохраню - как сувенир от сентября…
Ты будешь думать, как сжигают корабли…
А я, как поднимают якоря...

Мы нагуляемся во весь асфальт души,
И я в пыли опять найду двустишье.
И ты шепнешь мне снова: "Напиши",
Но я опять, наверно, не услышу…

3.
ВЕЧЕРНЯЯ ПРОГУЛКА В ЛИТКАФЕ

Накину легкую вуаль
на блеск полуприкрытых глаз.
Штрихами нанесу печаль,
чуть обозначу контур фраз,

найду изящный жест руки
и подчеркну его кольцом.
И будут странно-далеки
мои улыбка, взгляд - лицо.

Не шлейф, а легкую волну
духов создам и возле двери я
как-будто невзначай качну
на шляпе траурными перьями,

"И медленно пройдя меж столиков",
я, словно в забытьи глубоком,
среди творцов и алкоголиков
опять не повстречаю Блока...

4.
Осень. По календарю.
Словно будни серые,
тучи
Тушат
своими тушами
Кленовый пожар революции –
Наверное, это к лучшему…
Мелкие лужи. Мелкий дождь.
Мелкие склоки. Тоска неглубокая.
Уходит весна моя – не вернешь –
В осень моей эпохи…


Поющему у костра…

Паленым запахом костра пропахла ночь.
И ветви сосен прячут в небо когти.
Твоих волос растрепанные клочья
Над старой, верною тебе, гитарной плотью…

Струна дрожит и тлеет вдохновенье,
Как сигаретный дым, срываясь с уст.
И ты, дерзнув на миросотворение,
С окрестных плеч отряхиваешь груз.

И в закопченных душах боль свободы
Меняет форму, запах, цвет и вес…
И дрожь гитары заявляет сходу,
Что близок путь отсюда до небес…

А ветви сосен раздирают чернь над нами,
И вряд ли будешь ты хоть раз причесан,
Так на струне гитарной повисает
Паленый запах то ли песен, то ли сосен…


КОКТЕЙЛЬ

Когда устав от лести и упреков,
От лжи неоновой и деревянной правды,
Я прислонюсь плечом
К своей же тени
И сделаю большой глоток коктейля,
Мной созданного из добра и зла,
Неведомая и невидимая сила
Пронзит меня…
Осудит…
и простит…
и я устало выдохну
«Спасибо…
спаси…
о господи…
спаси и сохрани…»
И дрогнет воздух колокольным звоном…
И будет светел колокольный звон
Над глиною моей…

Я – никто в этом мире большом,
Полном множества пустоты…
Трансформация плоти –
Из глины в глину…
Об асфальт горяча резину,
Злошипяший авто
Пробегает мимо…
Там, среди звезд, где-то
Злошипящий проносится рок,
Натирают хвостами кометы
Асфальт неземных дорог.
Я – Никто в этом мире большом,
И поэтому я не плачу…
Я – рядом с асфальтом глины комок.
С желтой звездочкой мать-и-мачехи…



Когда устав от грусти и интриг,
От фраз дешевых, взглядов уцененных,
Подставлю я плечо
Своей же тени
И сделаю большой глоток коктейля,
мной созданного по пропорциям иным…
Неведомая, но мне видимая сила
Пронзит меня…
Осудит…
и простит…
И дрогнет воздух колокольным звоном…
И будет светел колокольный звон…

Синяя церковь, белая дверь.
Открыто. Входи. Верь.
Если стремишься – стремись
Ввысь.
Если умеешь просить, молись.
Не умеешь, имея уши, - слушай.
Над молчанием серьезных икон
Строгий серебряный звон,
Словно стук в поднебесную дверь.
Открыто. Входи. Верь.


Когда устав от суеты и счастья,
от слов горячих и больших свершений,
я позабуду, наконец, про тень,
и приготовлю вновь себе коктейль,
забыв, ЧТО есть добро
и что нет зла,
Я сяду нищенкою на ступени храма,
С изношенной сердечною сумою,
И стягивающими плоть рубцами -
Следами воспаления стихов…
Невидимая, но мне ведомая сила
Пронзит меня…
Осудит…
и простит…
И дрогнет воздух колокольным звоном…
И будет светел колокольный звон…
И я шепну на вдохе…

Не введи нас во искушение,
Боже праведный, не введи…
Чтоб потом за «не те» решения
По щекам не хлестали дожди…
И избави нас от лукавого –
В нас лукавства и так через край…
Защити нас от дела неправого,
Слово правое нам подай…
И остави нам наши долгИ –
Больше некому нас простить…
Научи нас любить других,
Не себя, не себя любить.
Сохрани и от нас спаси…
Отче, отче иже еси…


Когда устав от смерти и любви,
От бессловесности и придорожной пыли,
я стану тенью,
Собственною тенью,
и к свету поднесу бокал с коктейлем,
Чтобы увидеть грань между добром…
Услышу я негромкий голос друга…
«Спаси и сохрани…»
и хлеб насущный
под маскою затертого рубля
найду в своей суме…
шепну «Спасибо...»
и не расправлю сложенные крылья –
чтобы не ранить ими человека…
И сила, ныне ведомая мною,
Меня спасет и охранит от бед…
И дрогнет воздух колокольным звоном…
И будет светел он…


УВЕРТЮРА

Тебе б чеканое я подарила слово, Муза!
Молчанья золото легло б на твой алтарь!
Но нынче стал металл обузой -
не то что встарь...
Но не желая рвать с тобою узы -
бумагою наполню я твой ларь...

Берешь червонцы красного словца?
Бумажный век - бумажные сердца!


БЫ...

Ямбы, ромбы...
нам бы ром бы,
да корабль, да с парусами!
Вектор ветра знаем сами...
Нам бы плыть бы, да бесплотны:
Заплутали – чем оплатим
Переплеты и полотна,
Маски, музыку и платья?
Жизнь игра. Да знаем сами.
Сами знаем – жизнь игра
Слова, света, плоти, тени,
Тонкое переплетение
Строк с душой, со злом добра,
Бронзы, мрамора, бумаги,
Мыслей, звуков, поз и тел....
Вместе с тысячей Отелл
в вечность впущенные Яго...
Веря слепо в этот слепок,
Сколь нелепый, столь же точный...
Мы идем от точки к точке,
Жизнь выстраивая в строфы.
Жизнь игра. Мы это знаем,
Но идем по водной глади,
оставляя пятистопный...
Или на губной помаде...
След своей игры...
Лишь выдох...
Долгий выдох -
Вдоха ради...


***

О кактусе мечтала ветка ивы.
И о магнолии мечтал крапивный лист.
Красиво? Глупо? Глупо. И красиво!
Каприз? Каприз. Зато какой каприз!!!

Безумству тех, кто любит, песнь слагаю!
Кленовым заревом окрашу грусть дождя.
И о любви к нему - к родному краю...
спою, чернилами по строкам проведя.

О том, как ветер "вьется над сосною"
и как "учитель держит детскую тетрадь"
и как шахтер "выходит из заБоя",
рифмуя с каждым словом Ё... и Б...

ПОЮ ЛЮБОВЬ! - К шахтеру и поэту,
к политику (из жалости любя),
к тому, кто трудится - "с рассвета до рассвета",
к тому, кто делу "отдает всего себя",

кто любит жизнь, кто был судьбой оплеван,
хоть жизнь любил (что делать - зла любовь),
кто верит в счастье, кто был им разочарован...
к тем, кто не проливал чужую кровь...

К тем патетическим (но столь живым!) фигурам,
любовь к которым в детстве прививают;
к стране, что причитает "ох, я дура",
к стране, которой "я другой такой не знаю",

к стране, где щи - наваристая гуща,
где все хотят, чтоб жизнь была красива,
где о магнолии - далекой и цветущей -
мечтает придорожная крапива...


Война нЕмышей

Мы выпили немного - для души
(была душа у нас малолитражной),
и храбро навострив карандаши
рванули на войну с листвой бумажной...

Мы искромсали вдоль и поперек
бескрайность белую задуманной картины...
Мы словно бомбу бросили намек,
мы мысли понаставили как мины...

Мы, рыцари без страха и стыда,
кромсали все словесными мечами...
И за бедой к нам новая беда
навстречу шла, и мы ее встречали...

И изувечив непорочный мир стиха,
в своем творении не находя изъяна,
мы замерли... Дыхание мотылька
Послышалось мне в этот миг...

Чего же только не услышишь... спьяну...
__________________________________________________________
*нЕмыши - существа, близкородственные графоманикусам...
обычно не обладают голосом, но при определенных
обстоятельствах склонны стихотворить...



ДВА ГОРОДА

Южный город

За шагом шаг:
один, другой
и все - не те.
Жара и как
по электрической плите
иду по плитам мостовой.
Извилистый пологий спуск
по ломаным конфоркам плит -
наверно, в ад...
И в соусе томления кипит
бездействия разврат.
И как пары над мутною рекой
плывут желанья - душны и глупы.
И Голос просит с мостовой
сорваться вниз,
чтоб из разбитой скорлупы
Душа огнем скользнула в Высь...


Северный Город

Стук каблука.
Шаг.
Так
в такт.

Над Невой голубой рассвет.

Свист колеса.
Рык мотора.
Город стонет
Сто “нет!!!”
Горы стен.
Серая тень.

Над безоблачною водой
тает тонкое стеклышко льда:
“Да!”

Светофор желт.
Жди. Стоп.
Жди. Вот.
Шаг.
Так.
Два.
Дробь.

Весна.
Тает тонкое стеклышко сна,
И с высот мне ложится на плечи
Неделимая вечность.

1998- 2003




Разумовская Наталья, 2011

Сертификат Поэзия.ру: серия 936 № 89920 от 20.10.2011

0 | 1 | 1604 | 28.03.2024. 12:24:54

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []


Тема: Re: В поиске... Разумовская Наталья

Автор Анс

Дата: 20-10-2011 | 19:37:21

ей-ей, добрую половину вспомнил
:)