Гюнтер Айх, (1907 – 1972), Стихи (9)

GUENTER EICH (1907 – 1972)


СОРТИР

Кровью настил испачкан,
из ямы зловонный дух,
и я сижу на карачках,
отмахиваясь от мух,

я вижу лес и дорогу,
пристань сады и дома.
Слышу внизу подо мною
колыханье дерьма.

Уши мне заложила
Гёльдерлина строка.
Белы, как снег, отразились
в луже мочи облака.

«Иди же и поприветствуй
Гаронны берега – »
След облаков попирает
вздрагивающая нога.


LATRINE

Ueber stinkendem Graben,
Papier voll Blut und Urin,
umschwirrt von funkelnden Fliegen,
hocke ich in den Knien,

den Blick auf bewaldete Ufer,
Gдrten, gestrandetes Boot.
In den Schlamm und Verwesung
klatscht der versteinerte Kot.

Irr mir im Ohre schallen
Verse von Hoelderlin.
In schneeiger Reinheit spiegeln
Wolken sich im Urin.

„Geh aber und gruesse
die schцne Garonn – „
Unter den schwankenden Fuessen
Schwimmen die Wolken davon.


О том позаботились

О том позаботились,
чтобы бедные без молитвы не засыпали.
Товарный поезд говорит, что ему предписано.
Слово за словом падают капли воды.
Поутру ветер читает
начинающие сохнут листья.

Молитвы, где просят о том, что случится,
дневное уничижение,
соль на раны,
каменный хлеб,
и путь не столь дальний.

Утешения спрятаны:
В куче мусора усиливает роза,
теряя лепестки,
свой вожделенный аромат.


Es ist gesorgt

Es ist gesorgt,
dass die Armen nicht ohne Gebete einschlafen.
Der Gьterzug spricht, was ihm vorgezeichnet ist.
Wort um Wort fдllt der Wassertropfen ein.
Gegen Morgen liest der Wind
in dorrenden Blaettern.

Gebete, die um das bitten, was geschieht,
die taegliche Demьtigung,
das Salz auf die Wunden,
das steinerne Brot
und eine kuerzere Wegstrecke.

Die Trцstungen sind versteckt:
Im Kehricht vervielfachtet die Rose
abblaetternd
ihren getraeumten Duft.


ГДЕ Я ЖИВУ

Когда я открыл окно,
в комнату вплыли рыбы,
сельдь, казалось,
как раз проплывал косяк.
Они резвились и в кронах груш.
Но большинство
еще держалось леса,
заповедников и карьеров.

Рыба невыносима. Но еще настырней
матросы
(и высшие чины, штурманы, капитаны),
то и дело подходят к открытым окнам
и просят огня для своего скверного табака.

Хочу переехать.


WO ICH WOHNE

Als ich das Fenster цffnete,
schwammen Fische ins Zimmer,
Heringe. Es schien
eben ein Schwarm vorьberzuziehen.
Auch zwischen den Birnbдumen spielten sie.
Die meisten aber
hielten sich noch im Wald,
ьber den Schonungen und Kiesgruben.

Sie sind lдstig. Laestiger sind noch
die Matrosen
(auch hцhere Rдnge, Steuerleute, Kapitдne),
die villeicht ans offene Fenster kommen
und um Feuer bitten fьr ihren schlechten Tabak.

Ich will ausziehen.


ДЛИНННЫЕ СТИХИ

НОРМАЛЬНО
Скажи ему,
надо вилку держать в левой
и нож в правой.
Не касается одноруких

ОСТОРОЖНОСТЬ
Каштаны цветут.
Во внимание принимаю,
но не высказываюсь.

УВЕРЕННОСТЬ
В Салониках
я знаю одного, кто меня читает,
и одного в Бад-Наугейме.
Итого: уже двое.




LANGE GEDICHTE

Normal

Sagt ihm,
er soll die Gabel links nehmen
und das Messer rechts.
Einarmig gilt nicht.

Vorsicht

Die Kastanien blьhn.
Ich nehme es zur Kenntnis,
дuЯere mich aber nicht dazu.

Zuversicht

In Saloniki
weiЯ ich einen, der mich liest,
und in Bad Nauheim.
Das sind schon zwei.


ГЕОМЕТРИЧЕСКОЕ МЕСТО

Мы продали нашу тень,
она висит на стене в Хиросиме,
сделка, о которой мы ничего не знаем,
мы просто растерянно загребаем прибыль.

Дорогие, пейте мое виски,
мне уже не найти ту пивную,
где осталась моя бутылка
с моей монограммой
как свидетельство чистой совести.

Я в дар не принес пфенниг
в Рождество Христово,
но я видел на холмах Дунайской школы
правнуков псов, натасканных на людей,
и выдерживал их взгляд.

Теперь я хочу вместе с жителями Хиросимы
забыть о сожженной коже,
я хочу пить и петь песни,
петь после выпитого виски,
я хочу гладить псов, чьи предки
бросались на человека
за колючей проволокой в каменоломнях.

Ты, тень моя
на здании банка в Хиросиме,
я хочу иногда
навещать тебя со всеми псами
и пить в твою честь
и за благо нашего счета.

Музей сровняют с землей,
перед этим
я прошмыгну к тебе
под твою ограду,
под твой смех, наш зов о помощи,
и мы снова сойдемся друг с другом,
твой след в след моих подошв,
с точностью
до секунды.


GEOMETRISCHER ORT

Wir haben unsern Schatten verkauft,
er hдngt an einer Mauer in Hiroshima,
ein Geschдft, von dem wir nichts wuЯten,
wir streichen ratlos die Zinsen ein.
Und, liebe Freunde, trinkt meinen Whisky,
ich werde die Kneipe nicht mehr finden,
wo meine Flasche steht
mit dem Namenszug,
eine Urkunde des guten Gewissens.
Ich habe den Pfennig nicht auf die Bank gelegt
bei Christi Geburt,
aber die Urenkel auf Menschen dressierter Hunde
habe ich gesehen auf den Hьgeln der Donauschule
und sie sahen mich an.
Und ich will, wie die Einwohner von Hiroshima,
keine verbrannte Haut mehr sehen,
ich will trinken und Lieder singen,
nach Whisky singe ich,
und will die Hunde streicheln, deren Urahnen
Menschen ansprangen
in Steinbrьchen und Draht.
Du, mein Schatten
am Bankhaus in Hiroshima,
ab und zu

will ich dich besuchen mit allen Hunden
und dir zutrinken
auf das Wohl unseres Kontos.
Das Museum wird eingeebnet,
davor
werde ich zu dir schlьpfen,
hinter dein Gelдnder,
hinter dein Gelдchter, unseren Hilferuf,
und wir passen wieder zusammen,
deine in meine Schuh,
genau
in die Sekunde.


ОПТИКА

Когда слабеют глаза,
подходишь поближе,
чтоб распознать друзей.

Надеваешь очки,
вставляешь контактные линзы
и замечаешь
совсем близко
черноту
под ногтями
врага


Optik

Wenn das Auge schlechter wird
geht man nдher heran,
um die Freunde zu erkennen-

Setzt eine Brille auf,
benutzt Kontaktglдser
und bemerkt
ganz nahe
das Schwarze
unterm Fingernadel
des Feindes.


ОТ ВСЕГО СЧАСТЬЯ

От всего счастья
остаются лишь два попугая
в телефонных будках.
Разговор может продолжить
любой, кто имеет право
и достаточно мелочи.
Меня покидает память,
я забываю свое имя.
Серость оперения попугая
описать невозможно.

Vom Glueck

Vom Glueck
bleiben zwei Papageien ьbrig,
der Mьnzenvernsprecher.
Die Sдtze wird jemand fortsetzen,
der Recht hat
und die passenden Mьnzen.
Mich verlaesst mein Gedaechtnis,
ich vergesse den egenen Namen.
Das Grau des Papageiengefieders
Ist schwer zu benennen.


ВЗГЛЯДЫ НА ЖИЗНЬ

Надо спросить Гулливера:
можно ли жить без отчаяния?
Он жил среди лилипутов
и среди великанов.
Он считает, жить можно.
Неужто все дело в размерах?
Или в пониженном давлении?
Надо бы его расспросить,
его или Спящую Красавицу.


WELTANSICHTEN

Man muesste Gulliver fragen:
Wie lebt man ohne Verzweiflung?
Er ist bei den Zwergen gewesen
und bei den Riesen.
Er findet die Welt mцglich.
Eine Frage der Statur?
Oder des Unterdrucks?
Man mьsste ihn fragen,
ihn oder Dornrцschen.


РУССКИЕ ПОЭТЫ

и скука,
мне приходит на ум борщ,
красноватый суп,
он лучше.

RUSSISCHE DICHTER

und Langeweile,
da faellt mir Bortsch ein,
eine roetliche Suppe,
die besser ist.

Вячеслав Куприянов, поэтический перевод, 2011

Сертификат Поэзия.ру: серия 1109 № 88249 от 15.07.2011

0 | 3 | 5389 | 18.04.2024. 05:36:58

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []