Излом

1
Не заросло прошедшее травой.
Оно везде. Оно и в этот миг
Плетет изысканную сеть интриг,
Чтоб спутать карты вдруг – и с головой

Грядущим выдать нас перипетиям.
А то внезапно налетит, как тать,
И требует оплачивать счета,
И нагло вымогает чаевые.

Оскалившись, изобразит улыбку,
Чтоб носом ткнуть в досадную ошибку:
Расхлебывай, мол, кашу – поделом!

А выдумок, сюрпризов! – полный короб!
О, как знаком мне этот подлый норов:
Прошло – и затаилось за углом.

2
Прошло – и затаилось за углом
Вчерашнее невидимое лихо.
Присмотрится, принюхается тихо –
И ломится в сегодня напролом.

Да так хитрт! – ведь не топор, не лом,
А, cкажем, вежливый листок-повестка
(Заведомо, конечно, все известно,
Но надо же с печатью и числом).

Мирской потерей огорчаться мне ли?
Подумаешь – десяток плит панельных.
Ни взять, ни унести – себе во зло.

И вновь слышны лукавые посулы,
И вновь от отвращенья сводит скулы,
И снова в линии крутой излом.

3
И снова в линии крутой излом,
И сколько их припасено в грядущем –
Никто не знает, ни один живущий,
Каким бы ни был занят ремеслом.

Все к лучшему в сем лучшем из миров.
Излучина, залив и даже устье –
Приемлю все с одним желаньем: пусть я
Сама в чужой не стану рваться кров,

Как рвутся в мой, старательно теряя
Лицо, и честь, и стыд. А впрочем, зря я –
Постыло. Лишь бы быть с самой собой

В ладу. Словчишь – и в миг тебе расплата,
И сразу горизонт – до трех обхватов,
И плоскость скомкана, и в сердце сбой.

4
И плоскость скомкана, и в сердце сбой,
И все из рук, и томно на изломе,
Но чтоб отринуть хлынувшее зло, – мне
Всего-то нужно – быть самой собой.

Не драться за житейский прах – отдать.
Душой неутоленной не пытаться
Искать, где нищета, а где богатство,
И не решать, где крах, где – благодать.

Иной излом – судьбы прикосновенье.
Он линии второе измеренье
Дарует, плоскости – объем, душе –

Второе зренье. Мир – как на ладони,
И видишь: вдоволь зла в земной юдоли.
Стучит в висках тревожное туше.

5
Стучит в висках тревожное туше.
Излом. Тут плоскость – просто на дыбы:
Стена, чтоб – лбом. И «Белые столбы».
Казенный дом. Безумное клише.

Вот так вчерашний день за дверь, взашей:
Альбомы, письма – отовсюду вон.
А он силками, сетью – да в полон,
И смотрит на тебя из двух щелей.

Из двух глазниц. Вернее, тех же глаз,
Что много лет назад. Тут Бог не спас,
А антипод забился в пароксизме.

Пока смогла не спятить, устоять.
В изломах, кажется, сама Земля,
И с каждым годом плоскость все капризней.

6
И с каждым годом плоскость все капризней.
Полно траншей, каких-то буераков,
И кажется – оскалившись оврагом,
Она злорадно ждет печальной тризны.

Темно в овраге, затхло, зябко, тошно,
Какие-то шипы, а склоны круты.
Здесь будто вовсе не бывает утра,
И будущее сразу тонет в прошлом.

Кто, побывав здесь, выжил, тот постиг,
Что радугой расцвечен каждый миг,
Как белый свет, прошедший через призму.

Перестают быть страшными уже
В последний путь напутствующий жест
И предназначенный уход из жизни.

7
И предназначенный уход из жизни
(В конце концов, нам всем такая малость
Пространства, времени, любви досталась!) –
Последней сладкой каплей сока брызнет,

И я уйду. Не с плоскости – с вершины,
Где облака, доверчиво щекой
Прижавшись к склону, чувствуют покой,
А у подножья – ландыш и крушина.

Там дышится легко-легко, и воздух
Прозрачен, прян и приближает звезды:
Отрежешь – и кристаллик на ноже.

И сколько было вещих совпадений,
И неудач, и злых переплетений, –
Не кажется столь значимым уже.

8
Не кажется столь значимым уже
Привычный трафарет чужого мненья.
К душе своей доверие важней мне,
Чем одобренья милостивый жест.

Да и потом – на всех не угодишь.
Здесь всякий ставит свой диагноз миру.
Приблизиться – хотя б наполовину! –
К вершинам духа – это ль не престиж?

Через раскаяние, стыд, погибель,
В низине, на равнине, на изгибе,
В тенетах пут, узлов, головоломок,

Морозной ночью, знойным днем, в тумане –
Хоть на шажочек вверх! – пока не станет
Не внятен взору злой узор изломов.




9
Не внятен взору злой узор изломов,
Когда душа, вдруг перестав метаться,
Устав от шума, смены декораций,
Опору, наконец, нашла – основу

Добра, спокойствия и упований,
И света, разгоняющего тьму
(Какой ценой – об этом никому.
Быть может, исповедь, на случай крайний).

И стал не праздным (правда, и не без
Опаски) слабый прежде интерес
К немым законам инобытия.

Конечно, лучше позже – эдак, лет
Через… Эх, жаль, кофейной гущи нет –
Их клинопись прочту, Бог даст, и я.

10
В.Д.
Их клинопись прочту, Бог даст, и я –
Всех этих странных знаков, снов, намеков.
Увы, тогда уже пред грозным Оком
Иною, верно, формой бытия

Предстану, трепеща и озираясь
По сторонам, – смятенною душой.
О, знаю, сразу стало б хорошо,
Будь рядом ты. Пойми, я так стараюсь

Уйти от края – крут излома склон.
И манит, манит! Но со всех сторон –
То ясеня торжественная крона,

То журавлиный клин, то звуков вязь,
И только-только зрячей становясь,
Не торопиться ж из земного лона.

11
Не торопиться ж из земного лона,
Еще испить горчащего напитка,
Настоенного чаще на попытках
Достичь, а не понять. И я не склонна,

Все выше запрокидывая чашу
(А с ней, конечно, взор и подбородок),
В излом швырять тот срок, что дан природой,
Хотя с другого берега мне машут

Две дорогие тени. Но пока
В тумане берег и сама река,
И тайна не разгадана пароля,

Чтоб доступ открывать к чужой душе,
Словно Сезам к сокровищам пещер –
К чему спешить, хоть нелегка здесь доля.

12
К чему спешить, хоть нелегка здесь доля.
И мне ли, мне ли ведать неземное.
Я не страшусь, но все же сердце ноет,
Теряется, трепещет поневоле

От тягостной и нестерпимой мысли,
Что есть весы: добро и зло на чашах
Мерилом помыслов, поступков наших
На их бессмысленейшем коромысле.

Союз сиамских этих близнецов
Столь лют и тесен, что в конце концов
Никак их не разъединить, и я

Боюсь не различить их схожих лиц…
Хотя в строках оставшихся страниц
Мне мил нелепый лепет бытия.


13
Мне мил нелепый лепет бытия.
Мелодию пленительной печали
Я слышу в нем. И как бы ни кричали
О бодрой радости событий, я

Не обольщусь ни пафосом борьбы
(Тем более – за призрачное счастье),
Ни прихотью или посулом власти,
Ни плоской безмятежностью судьбы.

Тоскливо в суете житейской мели
Благополучия. А впрочем, мне ли
О нем… Не лучше ль, с миром сим не споря,

Принять его изломы, ряд за рядом,
Чтоб всё– до дна: и горечь, и досаду.
Да есть ли – даже там – покой и воля?

14
Да есть ли – даже там – покой и воля?
Невольно ежишься от опасений –
А ну, как вновь все то же: нет спасенья
Ни от беды, ни от обид и боли,

И снова череда изломов? Неужели
Всем поголовно (нет, уже подушно)!?
Я уготованную вновь приму, коль нужно,
Цепочку терний, взлетов, постижений

И, вспомнив Землю трепетно и нежно,
Зажгу свечу и загрущу о прежнем
Своем житье-бытье. Всего с лихвой

Досталось, и событий – ворох,
И каждое из них – иль друг, иль ворог:
Не заросло прошедшее травой.

15
Не заросло прошедшее травой.
Прошло – и затаилось за углом.
И снова в линии крутой излом,
И плоскость скомкана, и в сердце сбой.

Стучит в висках тревожное туше,
И с каждым годом плоскость все капризней,
И предназначенный уход из жизни
Не кажется столь значимым уже.

Не внятен взору злой узор изломов.
Их клинопись прочту, Бог даст, и я.
Не торопиться ж из земного лона.

К чему спешить: хоть нелегка здесь доля,
Мне мил нелепый лепет бытия.
Да есть ли – даже там – покой и воля?

Елизавета Дейк, 2010

Сертификат Поэзия.ру: серия 1312 № 80410 от 04.06.2010

0 | 1 | 1933 | 25.04.2024. 22:21:03

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []