Глиняные голуби

Быстрые сгустки случайности, вечно в своём
парящие небе, окрашенном сепией, слушая
капельку чистого серебра, нежданную душу,
хранимую под треугольным крылом.

Флейты отточенных клювов
шлют рокотание робкой волны
долам из глины, светилу из глины,
слепленному неловкой рукой,
звёздам, упавшим на травы равнины
с чёрствых небес, прорастающим ночью и днём,
в бездну стреляя пучком копьеносных растений.

Пальцев следы на боках ваших: мелких ладоней
оттиски, обрамившие медленный выдох земли,
делая вас ненамеренными; дряхлые
съёженные ладони, трепетно вас облегавшие;
сомкнутые пальцы беременных женщин, лепившие
вас невнимательно, с возвышенным безразличием,
в густом фиолетово-синем свечении лиц.
Хоть позабыта их давняя память,
чем-то владеете вы, что способно заставить
жить эти стёртые души, а также придать им
ваше решение не восставать из земли
слишком поспешно, побыть совершенными, тусклыми –

видя ваш малый совет, ваших клювов доверье,
трогающих друг друга, ищущих зерно,
слыша встревоженный хруст ваших горестных перьев,
влепленных, власканных в тело, невольно поверишь:
каждое вскинется и унесёт вас немедленно,
высадив горних домов переменные двери.

Тогда упорхнёте вы сами
сквозь это стекло, заляпанное губами,
забыв оболочку свою плотяную,
отбросив вселенную из глины,
но глину воспринимая иную:
орбиты, процарапанные ангелов ногтями,
планеты – хлебные шарики, скатанные святыми,
туманностей порошок, сдуваемый с брюха времени
дыханием гневного демона,
разгибающего кольца Сатурна,
чтобы садились вы, клокоча, на
резонирующие эластичные прутья,
пробуя космос, вскрывая лозою фонтаны небесные,
гудящие в перистой, свёрнутой раковиной груди.

Тогда вы сядете Афродите на плечи,
выхватывая зёрна, зажатые в её губах,
слушая её напевный архаический
смех, видя скольжение бёдер округлых
под покровом, утопающим в спонтанных
геометрических узорах:
лебеди, колесницы, лес бронзовых
копий, тонконогие звери на розовато-лиловых
равнинах, круг стройных женщин, танцующих,
ладонями узкими бьющих, любая из них –
точная копия всех остальных,
ритмичное рокотание абсолютного движения
под медным светилом, обведённым чернилами,
падающим на купол океана,
демоны, трясущие дерево с нетерпением,
жгущие зубы озером золотого лимона,
две косички, свисающие вдоль розовых
щёк богини, щекочущие пушок в уголках
губ её спелых, карминных –

вы защебечете, заплещете голодными
крыльями, взмоете, урча и крутясь,
рея рассыпчатым пламенем в небе,
вспыхивая бешеным фейерверком
перьев, чистейшего ритма, решимости –
что же тогда ?

Что можно вспомнить про медленный стебель,
отяжелённый усталым свечением,
молитву больного ребёнка, латунную вязь
дешёвых монеток на каменистом полу ?
Про плакальщиков, и аккорд, что струится
из огненных горл – про копыта, метнувшие грязь
в окаменевшие лица ?

И про меня, стоящего за стеклом,
не знавшим касания Афродиты,
глядя на луг изумрудной травы в дождевом
мареве, похожим на пёстрые складки плаща.
Рядом прозрачный Сатир приседает на плиты,
морщась от боли, в подошве занозу ища.

Вланес, 2007

Сертификат Поэзия.ру: серия 790 № 50625 от 19.01.2007

0 | 0 | 2033 | 20.04.2024. 11:01:59

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []