Патрик Каванах. Обращаясь к старым деревянным воротам

Разбиты временем, погодой и в камин

Годны едва-ль; покраски след ушёл в помин

И не скрывает ни морщин, ни рябь. А скрежет

Их ржавых сте́ржней тишину, как ржаньем режет:

На месте старого замка в одной из створ

Колючей проволоки шарм пугает взор.

Зачах тот тополь, где когда-то мы играли,

И красота его уж помнится едва-ли.

Лакуне этой по-хорошему бы стражу,

Коль для коров запрет болтаться был бы важен.

Ворота старые, вас скоро ткнут, смеясь,

И вы развалитесь на части, рухнув в грязь.

Тогда на вас облокотиться не смогу,

В мечтах бродя среди камней на берегу,

Иль видеть дым столбами – сказочную взвесь -

из труб белёсых к ве́щей мудрости небес.

Здесь первый раз я встретил ту, что полюбил,

И были молоды мы все, и по́лны сил;

На мою верность – помню – видел много раз

Из-за спины улыбки всех ребячьих глаз.

Но серебром рука Времён окрасит бровь,

И я презрен вниманьем женщин, вы – коров.

Как полюбить мне скрип железный, как стерпеть

Ворота фермеров богатых? Эта твердь

Листов стальных, холодных, впившихся в бетон

крюками-пальцами, торчащими, как стон.

Но я и вы – ворота дряхлые – близки:

Мы – с одинаковой судьбою старики.

----------------------------------------------

Patrick Kavanagh. Address to an Old Wooden Gate

 

Battered by time and weather, scarcely fit

For firewood; there’s not a single bit

Of paint to hide those wrinkles, and such scringes

Break horsely on the silence – rusty hinges:

A barbed wire clasp around one withered arm

Replaces the old latch, with evil charm.

That poplar tree you hang upon is rotten,

And all its early loveliness forgotten.

This gap ere long must find another sentry

If the cows are not to roam the open country.

They’ll laugh at you, Old Wooden Gate, they’ll push

Your limbs asunder, soon, into the slush.

Then I will lean upon your top no more

To muse, and dream of pebbles on a shore,

Or watch the fairy-columned turf-smoke rise

From white-washed cottage chimneys heaven-wise.

Here have I kept fair tryst, and kept it true,

When we were lovers all, and you were new;

And many a time I’ve seen the laughing-eyed

Schoolchildren, on your trusty back astride.

But Time’s long silver hand has touched our brows,

And I’m the scorned of women – you of cows.

How can I love the iron gates with guard,

The fields of wealthy farmers? They are hard,

Unlovely things, a-swing on concrete piers –

Their finger-tips are pointed like old spears.

But you and I are kindred, Ruined Gate,

For both of us have met the self-same fate.

Константин Еремеев, поэтический перевод, 2017

Сертификат Поэзия.ру: серия 1779 № 130161 от 21.10.2017

0 | 0 | 1112 | 24.04.2024. 01:18:08

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []