Явление доктора Шаповаловой: 4. Тьфу на твоего Брежнего

Явление доктора Шаповаловой

 

В начале 80-х два инженера с конструкторского бюро Кировского завода, приятели получают путёвки в заводской пансионат “Белые ночи” на берегу Чёрного моря, в Сочи. Путёвки дефицитные, поэтому они едут без семей и не в сезон, в марте. И записаны они как “рабочие литейного производства”. Они – ведущие инженеры в лаборатории насосов КБ. Герою, от лица которого ведётся повествование, 34 года, его приятелю – 43.

Их докторша, молодая и симпатичная, вызывает у них повышенный интерес.

 

 

4. Тьфу на твоего Брежнего

 

 

            Явление доктора Шаповаловой как-то вдруг потускнело и уже мало меня занимает, и всё же нахожу важным закончить нашу новеллу.

            Вчера, вернувшись с Мацесты, застал Корнетова лежащим на кровати с шалым выражением на лице. Был прекрасный солнечный день, и я ему бросил "слабак!" и стал с нарочитой неспешностью, нанизывая самые чуточные подробности, разворачивать перед ним картину кортежа по возвращению с Мацестинских ванн Великого человека (знакомый родной профиль во всё затенённое стекло ЗИЛа, обилие кэгэбэшников в гражданском, снисходительно реагирующих на реплики окружающих). Однако, оказалось, что - "тьфу на твоего Брежнева!", которого “затмевает” и “низводит” непостижимое явление Шаповаловой. И он рассказал действительно интересное о своём визите к доктору.

 

            Но придётся опять невпопад вернуться ещё к одним танцам под ВИА, уже после тех мною описанных, где также появлялась Шаповалова, поскольку имеющее быть сообщённым этого касается.

            Она пришла в белом халате и села на стулья в оркестровом ограждении. К ней подсаживался и разговаривал местный милиционер, одетый в штатское, похожий лицом на англичанина, белобрысый с безбровыми глазами, остроносый, с кривыми ногами. Много она сидела и одна, спокойно глядя в зал и на нас, сидевших напротив. Корнетов дразнился, чтобы я пригласил её на танец, я ссылался на её белый халат - "Вот и хорошо: не пойдёт - поговоришь". Но я был неуверен в себе (когда ещё, кроме привычной обстановки, я был в себе уверен, - насколько я неразвит!), но продолжал петушиться, охватываемый тут же порывами робости, пронимающими до корней волос.

 

            Шаповалова, между тем, сняла халат естественным сценическим движением, оказалась в неброском элегантном наряде серых тонов из юбки с блузкой, приталенной и с напуском, и, выпукло, осторожно ставя ноги на шпильках, прошла в зал - и мы опять наблюдали эти непростые с извивами па. Танец кончился, и она села в том конце зала. Я признался на непрекращающиеся домогательства Корнетова, что не решусь пригласить - "Смешно: попсарь, красавец, из Ленинграда, да ей лестно будет, какой-то Шаповаловой". Начался танец, после которого она как-то сразу оказалась на прежнем месте в оркестровом ограждении в белом халате. Как это бывает, задним числом я осмелел настолько, что выходил топтаться при каждом ритмичном непарном номере, входя всякий раз в новый круг; начал с обаятельных мальчиков-попс, пару раз входил в относительно облюбованную группу трёх девочек и мальчика попроще, а один раз даже, по озорной подсказке Корнетова, разбавил группу женщин совсем без претензий.

.

            Но возвращаемся... Итак, Корнетов был приглашён к врачу. И далее - диалог:

- А вы почему не танцуете? Что, пригласить некого?

- Но ведь и вы не танцуете.

- Я как-то один только раз пришла на танцы, подруга очень попросила - ей было неудобно одной идти. Я была в джинсах... Но потом отдыхающие секретарю нашего партбюро сказали: "У нас такой  м и л ы й  доктор, и она так чудесно танцует. Но  л у ч ш е ... не надо" (И мы присоединяемся - СС). Понимаете, секретарь партбюро - женщина, и она, к сожалению, не пользуется успехом на танцах.

 

            Корнетов перевёл на боль в боку, и она повезла его в лифте к хирургу, настояв непременно сопровождать. В лифте они были одни, - "А знаете, куда лучше, философичнее, гасить желание" - "Желание проще удовлетворять". У лифта они расстались, а после Корнетов поднялся к ней снова в кабинет: перед ним щёлкнул ключик в двери, после чего последовало разрешение войти: Наталия Дмитриевна прихорашивалась, видна была пудра; Корнетов, впрочем, не щадил несчастную: “прыщечки, плохая кожа”.

   "Они что, вам прямо так дали на руки? - Вы же могли прочесть!" - "Там что - рак?"  Выяснилось, что даёт о себе знать "хронический аппендицит", о котором Корнетов знал. Ему пришлось дать подписку об отказе от госпитализации, и он был приглашён ещё на 2 часа (когда, собственно, и происходил наш разговор).

   - Теперь ты понимаешь, чего стоит твой Брежнев перед всеобъемлющим “явлением” доктора Шаповаловой, и мог ли я куда пойти: так и оставался лежать и обдумывать.

 

            После обеда мы собрались в Лоо, я - звонить Людмиле (жене), когда неожиданно открылась дверь с живым явлением Натальи Дмитриевны: Корнетова у дверей ждала машина для отправки к "настоящему хирургу" в Дагомыс (В том разговоре Н.Д. с остроумной непосредственностью спросила: "Вы ведь не захотите лечь под нож Дагомысского (расширив глаза) хирурга?", после чего Корнетов дал свою подписку). Но теперь она уже не рисковала оставлять его на ночь, - и он её "уже раз обманул", не придя к 2 часам. Корнетов выскочил, но через некоторое время вернулся - понадобился паспорт: "Наталья Дмитриевна держит дверь лифта". Я бросил ему, что она его "обыграла" - "Ну как же, мы ведь едем в Дагомыс?".

Сергей Семёнов, 2015

Сертификат Поэзия.ру: серия 1529 № 116053 от 23.11.2015

0 | 0 | 1239 | 17.04.2024. 02:47:20

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []