Мирослав Лукич и другие сербские поэты

Мирослав Лукич* Хомольские** мотивы.
(С сербского).

Холмы, холмы, холмы ! Как ни посмотришь вдаль,
блестят лишь стройные кобыльи спины.
(Здесь одиноко мне. С того ль моя печаль ?).
Так после ливня зеркала среди долины
живят сиянием ландшафтные картины,
но мир, пестрящий здесь, - совсем не пастораль.

Я улыбаюсь облакам над Ртанем***,
а, может быть, и всем верхам Карпат ?
Своей наивности, моим надеждам ранним,
да просто видя золотой закат ?

Нет, улыбаюсь, устремляя взгляд
на образ, что мне всё дороже, чем дотоле.
Я улыбаюсь тем, что искренне хотят
меня покрепче привязать к моей юдоли.

Примечания.
*Мирослав Лукич (Бела Тукадруз) - сербский поэт. Активный пропагандист русской поэзии и культуры. Родился в 1951 г.
**Хомоле - горная цепь в Восточно-Сербских горах, родные места М.Лукича.
***Ртань - известняковая гора в Сербии, высотой 1565 м, овеянная многими легедами. Её называют "Сербской пирамидой", так как гору венчает пирамидальный пик Шиляк. Гора привлекает многих исследователей, туристов и кладоискателей, пользуется славой курортного места.
По мнению фантаста Артура Кларка, эта гора - the navel of the World (пуп Земли). С восточной стороны горы располагается село Ртань.


Мирослав Лукич Реквием по Димитрию Баджичу*
(С сербского).

Я сбрендил. Мне причудилось виденье,
что Баджич стал моей неслышной тенью.
(Хоть я не карноух - я не ван Гог).
Он лез, как по подсолнуху жучок
шажком в миллиметровом измеренье.
Лай. Ветер. Суходол**. А сверху Бог.

Порой стихал весь шум, но я стал злым и вздорным.
Хотелось грома и небесного огня.
И вижу в некий миг, как кто-то в чёрном
идёт навстречу прямо на меня.

Он мне знаком. Во всём со мною схож.
Задумчив, будто я, как выйду в сад устало.
Кто он, кто я, - почти не разберёшь.
Но что в его глазах ? (Там смерть его зияла).

Примечания.
*Димитрий Баджич (1930-1970) - слишком рано умерший родственник автора.
**В оригинале дано подлинное название этой местности на сербском "Суви До".


Мирослав Лукич Узурпатор
(С сербского).

Мелкий, щуплый, лицемерный
усатый приказчик судьбы,

узурпатор, прислужник Дьявола, -
забрал мои лучшие годы
и светлые заблужденья;

отнял мою ярмарку и шлагбаум,
мой горизонт и мою Итаку,

даже возможность вернуться;
отнял мою точку опоры,
мою голубятню*, надежду, акацию;

ясное небо, гнездо и ядро от пушки,
мир - необъятный мир;
снежную гору, молодость, твердь;

отнял мои розы,
пионы, сирень и колодец,
мою защиту, мой карабин;

отнял мою будущность,
зрелище дивного юга,
общение, Родину, свет !
18 сентября 2012.

Примечание.
*Голубятня - наверное, речь на самом деле идёт о старинном маленьком городе-крепости на Дунае, который называется по-сербски Голубац


Хаджи-Драган Тодорович Покойница
(С сербского).

Пусть звонница
трезвонится,
не стронется
покойница.

Кругом тщета
и пустота.
Я всем сыта.
Молчат уста.

Роют землю,
грунт подъемля.
Тоска - а всем ли ?
Я не внемлю.

Презрела грязь -
убереглась.
Душа спаслась
и вознеслась.

Ливень не скуп.
Он - ласка для губ.
Мне - хорошо.
И гром, хоть и груб,
а мне он люб.
Мне - хорошо.

Haxi-Dragan Todorovic Pokojnica

Iz smonice
Gleda lice
Gleda lice
Pokojnice

Skrasila se
Smirila se
Odmara se
Spasila se

Dok putuje
Dok putuje
Ko da ~uje
Poru~uje

Grom nek bije
Dobro mi je
I nek lije
Dobro mi je.

Примечание.
Драган Тодорович (1951-2008) - журналист. Жил в городе Пожега. Побывал в Иерусалиме и стал подписываться - Хаджи.


Ратко Делетич (1945-2008) Дали
(С сербского).

Я возвращаюсь в отцовский дом,
откуда осенью уехал в город.
Течёт река по белу свету...
Мне лучше было б, не добравшись,
заблудиться.

Отец мой жито сеял
обильно, щедро, согревал мне душу.
Весной наламывал в лесу зелёных веток,
пока не оживёт могильная трава.

Когда пойдут дожди
в имении отцовом
некошенные травы
заполоняют поле
(вот то же и в моей душе).

Весна в окно
стучит черешней.
Здесь всё по-старому.
Все вещи на своих местах.

Примечание.
Ратко Делетич - сербский писатель, автор книг "Манастир Дуга", "Лице землje", "Iguman Mojsije Zecovic", "Вино искри као девеjaчко око". Он родом
из Метохии (Косово) и умер в Подгорице (Черногория).


Даринка Еврич Сверх всяких сказок...
(С сербского)

Сверх всяких сказок
то безумие плода,
что в страстной жажде извергается из нас,
и прорастает нежный корешок
сквозь загнивающие наши кости,
сквозь нами извергаемое пламя.

Мгноввние очарованья.
Молчанье, тронув хлеб, предупреждает губы.
Моя Любовь !
Смерть - самый мощный знак,
что мы живём.

Вот это бугорчатое чело
(как карта мира)
дозрело, наконец, от влаги и от соли.
И медленно исходят
пронзительно цепляющие звуки
пожизненного соблазненья.

Примечание.
Даринка Еврич (1947-2007) - крупнейшая сербская поэтесса (автор девяти
поэтических сборников) и журналистка. Родилась в Косово. Умерла в городе
Приштина. После погрома сербов (в 2003 г.) была в этом городе последней
из остававшихся сербов. Встретив её в монастыре Грачаница, поэт Владимир Ягличич
записал в её альбоме четверостишие на память:
"Jeси ли Косову дублje од нас склона,
ил ти, сестро, више смрт не признаjeш ?
Знаjу о Сретенjу тек Дечанска звона
што ми одлазимо, зашто ти остаjш".
Здесь говорится, что сербские солдаты вынужднно уходят из Косова, а Даринка
остаётся. Упоминается стихотворение Даринки Еврич "Звоны Дечана".

Йованка Стойчинович Николич (1952) Щёлки
(С сербского).

Вот щёлки, в них почти без затруднений
залезет всякий муравей,
зайдёт, хоть даже если позабудет откуда
я призвала к себе из света темень,
затем, чтоб жизнь
прожить, зажмурясь, за их покровом.

Снаружи - мой закрытый дом.

Внутри живёт реальность,
куда не замкнут вход и для ушедших.

Сквозь эти щёлки смотрю
на всё, что здесь сейчас насочиняла.
Не важно, что меня самой в них нет.

Jovanka Stojcinovic Nikolic Napuklina

Ta napuklina kroz koju se moze
Provuci svaki mrav
Koji stigne cak i ako zaboravi odakle
Prizvala je u sebe tamu iz svjetlosti
Da cio zivot
Provede pod njenom posteljicom

Spolja je kuca zakljucana

Unutra zivi stvarnost
Preko koje se stize otislina

Kroz napuklinu gledam
Sve ono sto sada zapisujem
Svejedno sto nisam tu.


Новица Тадич Портсигар
(С сербского).

Мой добрый друг ! Не откажи в услуге.
Открой мне портсигар. Вот, видишь, что персты
мои слабы. Вот, видишь, что персты ...
На самом деле пальцев нет.
Быть может, жёлтые. Быть может, золотые -
персты-реликвии под крышкой.

Novica Tadic Tabakera

Posluzitelju dobri doci da mi
Tabakeru otvoris ja prstiju
Moji prsti pretanki ja prstiju
Zaista ja prstiju nemam
Mozda se zuti mozda se zlate
Svetace mirni iza poklopca.

Примечание.
Новица Тадич (1949-2011) - сербский поэт, автор 18 книг. Родился в Черногории, умер в Белграде. Профессиональный литератор. Сотрудничал в
литературных журналах.


Новица Тадич Иисус
(С сербского)

Иисус,
Наш Иисус.
Наш Иисус - игольная подушка.

Novica Tadic Isus

Isus
Isus nas
Isus nas jastuce dlja igle.


Новица Тадич Славьте меня после смерти...
(С сербского).

Славьте меня после смерти.
Стану тогда я искрой,
крупицей адского пекла,
чем-то таким ничтожным,
чего не ухватишь.

Славьте меня после смерти.
Знаю, что вы способны.
Опытны вы и привыкли
петь в чёрных хорах.

Novica Tadic Hvalite me posle smrti...

Hvalite me posle smrti
Bicu tada varnica
Ognja paklinog, ili takvo
(nistavno i neuhvatljivo)
stogod.

Hvalite me posle smrti.
Znam, vi to mozete
Vi ste uvezbane i stremni
Vi pevate u crnim horovima.

Новица Тадич Волшебные Воды*
(С сербского).

Город здесь валит
полные баки отходов, ящики и пакеты.
Давит подсолнухи, льёт какое-то рыжее масло.
Здесь я и сам, прокажённый,
не сын никому и не брат,
чёрный столб никакой земли,
умудрился вторично родиться.
Здесь за мною,
как большущая рать матерей,
скачут впрпрыжку вороны.
Здесь подрасту, чтобы стать человеком
с огромным крестом во лбу.
Здесь я милую встречу -
красотку найду с косой из проволоки и стекла.
Здесь скитается агнец.

Примечание.
*Оригинальное сербское название этого стихотворения - "Вилине Воде",
это название одного из белградских кварталов.

Александр Лукич Черешневая пушка
(С сербского).

Беззубым рыбакам из омутов Моравы
случилось вытащить черешневую пушку
и вместе с ней литую, тяжёлую, из бронзы.
Все местные газеты помпезно извещали
о двух находках. Историк об орудиях сказал,
что это пушки девятнадцатого века
и в реку брошены, скорей всего,
когда разбиты были сербские дружины
в конце их первого восстания*в тот век.

Черешневая пушка, подобно винной бочке,
была в железных кольцах, на случай взрыва
пороховой начинки. Спустя две сотни лет,
она смотрелась как только что из мастерской
и будто не была в речной пучине.

Другая - бронзовая - больше пострадала.

Взамен музея, пушки заверщили свой долгий путь
у бюста грозного повстанца той эпохи
и на своих лафетах, рядом с бюстом, они лежат,
напоминая зубочистки со столиков в кафе.

Черешневая пушка зевает ртом, пошире и круглей
сазаньей пасти. Поверишь ли теперь , что это жерло
когда-то изрыгало огонь и ядра в головы врагов ?

Как знать, какой-нибудь потомок ещё дождётся,
что эта пушка покроется весеннею листвой
и, превратившись в белую черешню,
рассыплет под луною свежий цвет.

А бронзовая пушка, ещё пока я жив,
напялит щегольской камзол зелёной патины.

Примечание.
*Первое сербское восстание против турок в XIX веке происходило в 1804-1813 годах.

Владимир Корман, поэтический перевод, 2013

Сертификат Поэзия.ру: серия 921 № 102218 от 28.11.2013

0 | 0 | 2021 | 19.04.2024. 11:48:36

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []